Подняться в горы, совершить категорированное восхождение — новичкам это кажется сложной затеей. Но есть и те, кто готов решиться. Белорусы Маша и Сергей рискнули и покорили пик Карлытау, высота которого составляет 4170 метров. Они поделились своими ощущениями и ответили на вопрос: стоит ли это того? Если не готовы рисковать, то рассмотрите туристический отдых в горах.
Удивительные локации и фауна
Сергей: Идея давно была, но постоянно откладывали. А тут решились, потому что удачно совпали и работа, и возможности. Мы ещё хотели посмотреть Казахстан. И, собственно, не пожалели. Потому что такие пейзажи, виды… Сначала степь, которую сменяет пустыня, потом снова степь, предгорья, горы. Пейзаж абсолютно разнообразный. Много чего интересного по дороге встречается. Те же самые горные реки, которые мы не видим. Даже не горные, а пустынные, сезонные. Огромные табуны красивых лошадей. Не диких, а степных. Они от наших очень сильно отличаются. Верблюды по дороге бегают в пустынях, такого у нас не увидишь. А там остановись — он к тебе ещё и идёт. В общем, очень интересно было посмотреть. Когда уже к горам подъезжаешь, изначально видны горы Кыргызстана, когда от Шымкента сворачиваешь, видишь всю эту красоту воочию. Горы — это прям такое… Для нас, жителей равнинной Беларуси — картины просто потрясающие. Снежные шапки наверху.
Маша: Река Сыр-Дарья запомнилась. Когда обратно ехали, спустились, говорю, что хочу себе камушков набрать на память. Сергей такой: “Ну хорошо, давай”. А земля там такая глинистая и камни небольшие. Я спустилась, присела, поворачиваюсь, смотрю: копейка торчит. Поднимаю, а там копейка моего года рождения — 1989-го. Это за 4500 км уехать неизвестно куда, спуститься к речке и найти копейку своего года рождения… Я взяла себе её на память. А так меня впечатлили верблюды. Они пасутся как коровы. Те же лошади — у нас они тягловые, здоровые, а там такие, что рёбрышки видны.
Сергей: Еще в районе Арала встречаются такие сезонные озёра, которые возникают зимой при таянии снега, а к лету высыхают. Остаются идеально ровные огромные площадки белой соли.
Маша: Ещё, когда возвращались, увидели белые поля. Говорю давай остановимся. Я лично никогда не видела хлопок вживую, чтобы коробочки были открыты. Домой привезла три штуки. Для меня это было необычно. Я даже маме потом скинула фотку. Говорю: “Мам, это хлопок. Ты когда-нибудь его видела?” Моей маме 63 года. Она такая: “Нет, Маша, привези домой”. А я уже везу домой.
Сергей: По дороге какие нюансы: сразу от границы хорошая дорога, потом есть два плохих участка по 100 км каждый. От Тараза поворачиваешь на юг, и там уже дорога хорошая. На 4+ из 5, в принципе. А магистраль, которая проложена до Шымкента, вообще отличная. Придорожный сервис развит. Единственное, что надо учитывать — это пустыню. Лучше сразу загуглить ее расстояние, потому что она больше 200 км. Там ни заправок, ни стоянок. Общепит у них — очень дешёвый. В среднем на двоих выходило в 30-40 BYN.
Кухня
Маша: Но там одну порцию можно разделить на четверых. Я заказала плов — мне принесли огромную тарелку. Порции совершенно другие, и, допустим, у нас в питании везде присутствует больше овощей, а там наоборот мяса. Сергей заказал блюдо, ему принесли огромную тарелку мяса кусками — и там только картошка на две части разделена. Это весь гарнир.
Там нет такого, что обед — это первое, второе. В Казахстане можно поесть один раз, и будешь сыт на весь день. В каждом кафе очень много сладостей различных. Ещё удивило, что там по заведениям много пожилых людей ходит. У нас, допустим, далеко не все пенсионеры себе такое позволить могут.
Сергей: Еще стоит попробовать курт. Конечно, не скажешь, что это супер-пупер какое-то блюдо, но оно историческое, скажем так. Это сырные шарики.
Маша: Они такие воздушные, как безе. Могут быть круглые или неопределенной формы, как будто бы пальцем сжали. Они соленые и сухие. Когда ешь их, такое ощущение, что всю слюну собирают во рту.
Сергей: Но штука очень питательная. Мы в горы брали с собой упаковку. Нам гид порекомендовал. Это особенно хорошо для восстановления баланса, когда потеешь.
Маша: Да, одной штучки было достаточно, чтобы понять, что организм иначе начинает работать. У нас бы это не оценили.
Сергей: Да, это чисто специфическое. Но казахский народ выживал в голодные годы именно благодаря этому курту — он до шести лет хранится. Нам интересно было попробовать, что это такое, а потом еще и в горы взяли.
Жилье
Сергей: Сутки в квартире выходят от 12 тысяч тенге и до космоса просто. Цены, как говорят местные, поднялись очень сильно в последний год. Студенты уже вынуждены жить где-то на окраинах. Они не в состоянии больше снимать квартиры близко к центру. В 12 тысяч тенге обойдется небольшой номер в отеле, где будет просто кровать, душ, туалет и шкаф. Минимум удобств. Мы выбрали такое, чтобы просто было место где поспать.
Начало восхождения
Сергей: Изначально искал местных альпинистов, чтобы договориться с ними. И мы нашли такого. Он чемпион мира по скайраннингу — Ершат Азбаев. Человек ходит в горы всю свою жизнь, с детства занимается альпинизмом. Изначально должны были идти вчетвером, помимо гида, но двое не смогли присоединиться.
На предварительной встрече наш гид задавал вопросы, оценил нас и объяснил сразу, что подъем будет двухдневный. В первый день нужно было дойти до места ночлега — это метеостанция Мынжилки. Там пройти акклиматизацию. Если всё в порядке, то совершить уже сам подъем.
Сергей: В день Х приехали в горнолыжный комплекс “Медео”, где находится самый высокий каток в мире.
Маша: Да, приехали на место, гида еще не было. Он сказал подняться по лестнице. И она такая длинная, как будто в Китае. Много-много ступенек, было даже сложно взойти. Но при этом там поднимаются люди разных возрастов: от молодежи до стариков. Это для них такой прогулочный вариант, вместо спорта. Мы пока поднялись, уже были мокрые насквозь. Потом встретились с нашим гидом.
Сергей: В “Медео” есть фуникулер. Можно было подняться на нем, но мы полностью прошли пешком. Общая протяженность маршрута составила 18 км. Это от старта и до финиша.
Маша: Дальше мы начали подниматься выше уже на машине. Конечно, красоты там офигеть просто. Все такое яркое. Потом пришли на монумент погибшим в горах. Там на камешках прибиты таблички с именами. Все подходили и звонили в колокольчик, чтобы отдать дань памяти.
Там таблички были даже на целые группы — 8-11 человек. Ты видишь табличку и в голове такие мысли: то есть они пошли и погибли всей группой. Для меня это было как-то жутко.
Сергей: Там даже был человек, который в 2015 году погиб на той горе, на которую мы восходили — Карлытау. Это место, конечно, определенный эффект имеет. Но думаю, что Ершат специально нам это все показывал, чтобы проверить состояние, настроить на решительность. У меня был настрой, у Маши решительности не было. В первый день поднялись до метеостанции Мынжилки. Высота — три тысячи. Там мы и заночевали. Если бы были подготовлены, то могли бы и за день подняться на пик.
В общем, переночевали. Там же прошел краткий инструктаж по восхождению. Можно сказать, краткий курс обучения. Нашей целью был — Карлытау. Он отличается от остальных пиков этого региона тем, что он снежный. Так и называется “Снежная гора”. И он… он страшный.
Маша: Он реально страшный.
Сергей: У Маши появились сомнения. Ершат сказал, что можно сказать стоп до перевала. После — уже только вперёд. Это где-то километров шесть.
Середина восхождения
Маша: Утром вышли. Ещё было темно, гид шёл с фонариком. Потом уже начало светать. Мы шли просто по тропе, где еще ездят горные джипы. Оттуда уже Алматы не видно — в облаках все. Подошли к озеру ледника Маншук Маметовой — это уже последняя метеостанция, а выше только горы.
Дальше мы шли по леднику. И получается, идешь уже не прямыми ногами, а немного на согнутых. А я и высоты боюсь, и плавать не умею. А там один неверный шаг, и окажешься внизу. Но мы благополучно это все прошли, а потом уже началась “сыпуха” — это такая гора, с которой камешки сыплются, если по ней идти.
А еще нам повезло, что ночью прошел снежок. Он как бы скрепил эти камни, и нам было относительно легко идти. И ты стоишь и смотришь снизу вверх — ничего сложного нету. Но поворачиваешься назад и понимаешь, что стоишь полностью на прямой горе. И идешь не прямо вверх, а змейкой.
Сергей: Там уже работа идёт в кошках и с ледорубом. Кошки — это шипы такие, на обувь крепятся. Ледоруб у тебя справа — на него опираешься.
Маша: И были такие моменты, что я что-то Ершату говорю и вижу, что он меня не слышит. Думаю: ладно, задумался человек. Оказывается, он был в наушниках. Поворачиваюсь назад и смотрю, чтобы Сергей шёл. И в этот момент, конечно, видишь, на каком углу склона находишься. Мы шли по следам нашего гида. В какой-то момент ставлю ногу и понимаю, что она вниз уходит, начинаю проваливаться.
Я поехала по склону. Кошки не помогали. Начала звать гида, он поворачивается и говорит: “А что сделать? Хочешь жить, ползи”. У меня паника, понимаю, что никто не поможет. Уже слезы текут, но собралась и, получается, выскочила. А за мной идёт Сергей, тоже по моим следам. И он как раз на этот камень встал.
Сергей: Когда случилась эта ситуация, я сзади находился метрах в семи. Сразу же к ней пошел вперед, чтобы тактильный контакт установить, потому что вижу, что она начинает паниковать. Но когда успокоилось всё, то мы поняли, что реакция гида — это единственная правильная реакция, потому что он сделал так, что Маша оттуда просто выскочила пулей.
В общем, становлюсь на этот злополучный камень, который под ней поехал. И он просто скатывается вниз. Начинаю кошкой в снегу пытаться найти опору, но получается, как будто шкрябаю по сплошной стене. Маша это все заметила и начала Ершата звать.
Но мне было понятно, что здесь не на кого рассчитывать. Никто не придет и за ручку не переведет. Нужно работать самому. К этому надо быть готовым. Я давай ледорубом раскапывать снег, в поисках куда его вставить. Нашел между камнями щель, туда вставил и, получается, вот на руках и висел как бы. Потом подтянулся и до следующей опоры дотянулся ногой — как бы раз и перешел. Это уже была высота где-то около 4 тысяч, но с дыханием сложностей не было.
Маша: Когда это произошло, мы уже почти стояли на перевале. Я уже сверху смотрела на действия Сергея и видела, что у него не получается. Ершат копал в снегу ямку, чтобы меня посадить туда. Потому что там очень сильный ветер, настолько сильный, что перчатку снимаешь и палец моментально замерзает. Температура очень резко изменилась.
Меня уже всю трясло. Тут и Сергей пришёл. Вернее он залез на перевал и не то что сел, а просто упал. Смотрю вокруг и вижу, что никого нет вообще. Ты там один — и только горы. В какой-то момент понимаю, что не я ниже гор, а горы ниже меня. Я все снежные шапки видела. И Ершат говорит, что назад пути нет, потому что мы уже на перевале. Назад спуститься невозможно из-за склона.
Когда шли по перевалу, у меня текли слёзы, сопли. Я ругалась на Сергея, злилась на себя. Уже даже ничего не вытирала, настолько всё равно было. А когда раньше шли по сыпухе, то я молилась, чтобы осталась жива. Даже был такой момент, что я шла и вслух просто говорила.
У меня в голове было: “У тебя есть дочка, у тебя есть дочка, ты должна выжить, у тебя есть дочка, ты должна выжить”. А Ершат еще потом подкалывал, мол, никогда такой молитвы не слышал. А мне это, наверное, давало какие-то силы.
Сергей: Мы сделали дальше по маршруту десятиминутный привал. И как раз там стало понятно, для чего тащатся эти тяжеленные рюкзаки. Мы шли в лёгких куртках, а наверху уже надели пуховики.
Маша: Вот на привале у меня началась истерика, потому что пришло осознание, что я только что чуть не упала, Сергей только что чуть не упал. Я реально начала плакать, заикаясь. У меня такого никогда не было. Там на перевале, глядя на Сергея, я понимала, что у него тоже не слишком уже азарт играет. Когда спустились, у него спросила: “Ну как тебе?” Он говорит: “Скрывать не буду, даже как мужчина. Да, мне было страшно”.
Финишная прямая
Сергей: Дальше мы обсуждали план спуска. У нас был круговой маршрут, а вот этот перевал для спуска не приспособлен. По нему можно только в одну сторону пройти. И когда ты проходишь перевал, чтобы выйти обратно, надо подняться на пик Карлытау и уже оттуда только спуститься. Вот Ершат показывает нам всё. И все пики, которые он называет, каменные. Ты видишь эти скалы и понимаешь, что за этот камень можно взяться руками. На него можно встать.
И тут он показывает наш Карлытау — и просто такие мурашки по спине. “Снежная гора”. Смотришь и думаешь: ё-моё, из всех гор нам досталась снежная. Это потом уже поняли, когда прошли, что по снегу на самом деле-то гораздо легче идти. Но визуально, когда в первый раз это всё видишь, кажется, что лучше по камням.
Маша: Да, потому что понимаешь, что со снегом можно уйти. Мы шли без страховки. Но объективно говоря, ее не хватало, даже на каком-то подсознательном уровне.
Сергей: Потом уже на перевале мы застраховались, обвязались, зацепились и пошли. Сам пик взяли без проблем.
Маша: Когда пришли на пик, мне говорят, мол, улыбнись. Но уже не было ни сил, ни желания.
Сергей: Да, часто показывают, как по снегу бегают люди. Но мы рухнули в снег, как трупы просто. Потому что уже физически на тот момент были вымотаны.
Маша: Дальше начали спускаться. Потом оказалось, что шли уже по знаменитому леднику Богдановича. Когда домой приехала и посмотрела, по каким ледникам шли… У меня волосы дыбом становились на голове, что такие ледники. Ты идёшь по нему и слышишь, как под тобой вода бежит. Понимаешь, что если туда провалишься, то всё, до свидания.
Сергей: И если на подъеме самый опытный идет первым, то на спуске наоборот — он страхует команду. Я как раз пошел в начале. На самом верху шапки были слегка заметны следы группы, с которой Ершат ходил на вершину неделю назад. А потом эти следы ушли вниз и потерялись. И вот делаю первые шаги в направлении, Ершат задает его. И сначала мы двигались так осторожно, а потом лупили уже как альпинисты.
Маша: Там же надо правильно спускаться: как будто ногой продавливаешь снег, чтобы закрепить ее. Когда спускались уже, начала улыбаться. И Ершат такой говорит, “Ты умеешь улыбаться, ты умеешь смеяться?” А я такая счастливая была, что спускаемся.
Сергей: Эксцессов на спуске не было, но в конце, за 500 метров буквально до базы, я упал и ушиб палец. Там был уже подтаявший снег, я просто встал, а нога соскользнула.
Самое главное, что ты понимаешь в итоге — это что такое сложный, категорированный подъём. А особенно для новичка это борьба в первую очередь с самим собой, с желанием повернуть назад, которое тебя сопровождает всю дорогу. И возникают такие мысли: зачем сюда полез вообще, а чтобы победить себя и дойти до финиша.
Маша: Отчасти жалею, что пошла, а в какой-то степени наоборот рада. Узнала вот, на что способна, на что мой организм способен. Поняла, что некоторые жизненные ситуации, которые казались сложными, на самом деле не такие. Потому что на горе мыслишь по-другому. Пока поднималась, в голове пролетела вся моя жизнь. Действительно там много о чем думала. В общем, горы делают тебя сильнее. Но чтобы туда пойти, надо тысячу раз подумать. Это не прогулка. Я маме фотки скинула и спрашиваю: “Мама, ты поняла, где я была?” Она говорит: “Да, на экскурсии”. Я говорю: “Мама, это не экскурсия, мы были как настоящие альпинисты”.
Сергей: Восхождение начинается за два дня, когда ты только приезжаешь в Алматы и видишь эти горы над городом. Они все время такие большие, величественные, огромные, недоступные. И потом в какой-то момент ты оборачиваешься, а они уже все под тобой — ты выше.
Маша: Вот это того не стоит. Это честно.
Сергей: В день нашего восхождения была плохая погода. Когда мы поднялись выше этих облаков, которые стояли над Алматы, то сверху смотрели на них. У нас светило солнышко, а в городе шёл дождь. Мы были выше этих облаков. Это просто непередаваемое ощущение. Это описать словами как-то нереально.
